Показал шрамы после жуткой аварии.
Джеймс Хинчклифф – канадский пилот из «Индикара». Он провел в американской серии 9 сезонов, выиграл 6 гонок и еще 11 раз поднимался на подиум. Больше всего в США он известен за мастерство в квалификацих к «Инди-500»: Джеймс трижды начинал главный заезд Нового Света с первого ряда, а в 2016-м завоевал поул.
При этом годом ранее на том же треке – «Старой кирпичнице» – Хинчклифф чуть не расстался с жизнью. В практике к «Инди-500» у него отказала подвеска (в том месте, которое раньше никогда не ломалось) на скорости в 356 км/ч, болид улетел в стену и врезался в барьер с наибольшей в истории «Индикара» перегрузкой в 126 G. Вторая часть подвески должна была согнуться от удара (по регламенту безопасности), но вместо этого она прошила машину и добралась до пилота.
Гонщик вспомнил об этом в рассказе для журнала ESPN Body Issue – созданном в 2009 году издании, призванном воспевать красоту мускулов спортсменов со слоганом «У каждого тела своя история». Хинчклифф снялся в эротичной фотосессии, показал всему миру шрамы, которые остались у него после аварии, а также рассказал, почему вообще решился на такой смелый шаг.
«Когда ты близок к смерти, то обращаешь больше внимания на некоторые вещи. Такие ситуации заставляют лучше осознать, о чем стоит беспокоиться, а о чем – совсем нет. – рассказал Джеймс в специальном сопроводительном интервью. – И тогда оказалось, что вещи, которые обычно волновали меня, на самом деле не имеют никакого значения! Вообще никакого!
В «Индикаре» меня забавляет вот что: большинство людей не может осознать, насколько физически требовательны эти гонки. У нас нет гидроусилителя руля. Чем быстрее едешь, чем больше на тебя действует прижимная сила и перегрузки – тем тяжелее становится руль. Так что верхняя часть тела должна быть невероятно сильной. При этом в быстрых поворотах с большими перегрузками нужно еще и балансировать на педалях, так что просто необходима физическая сила. Мы должны быть в состоянии передать тормозной системе давление почти в 900 кг одной лишь левой ногой, так что нижнюю часть тела тоже приходится постоянно тренировать.
Следующее, о чем почти никто не думает – это шея. Предположим, голова весит 4,5 кг и в повороте испытывает перегрузку в 3G – тода в один момент ощущаешь себя так, словно голова весит 13,5 кг. Нужно выдерживать этот вес. И это только в одном повороте одного круга. В круге обычно 15 поворотов, и мы проезжаем по 90 кругов за гонку. Иногда мы гоняется по 3,5-4 часа. Сердцебиение учащено практически все это время, мышцы напряжены каждую секунду. Нам требуется выносливость как у марафонцев вместе с силой, необходимой для контроля над машиной.
В 2015-м у меня была очень серьезная авария в Индианаполисе из-за механической поломки машины. Я улетел в стену на скорости 356 км/ч. В хороший день это просто плохо, но все оказалось хуже: часть подвески вместо того, чтобы сложиться, как обычно… Я ударился в стену ровно под тем углом, чтобы та стальная деталь не погнулась – она прошла сквозь машину как пуля и влетела в мое тело. Я был нанизан на нее, как кебаб на вертел. Казалось бы, хуже быть не могло, но она еще и пропорола бедренную артерию в моей левой ноге!
Сперва врачи говорили мне, что я, скорее всего, не смогу ходить где-то две недели, проведу месяц в больнице и не смогу заниматься пилотажем 6-7 месяцев. Я пошел на четвертый день, покинул больницу на десятый день и снова поехал в «Индикаре» 4 месяца спустя.
Это был страшный момент, все пошло не так. Но все сложилось удачно: я не только выжил, но и, можно сказать, вышел сухим из воды. Отделаться только парой шрамов — да плевать, не так уж и много. Если это поможет рассказать мою историю и… Помочь кому-то понять мою работу без необходимости пройти через все то, что прошел я — дело сделано.
Будучи гонщиками, мы часто спорим с людьми, которые не считают нас спортсменами. Я понимаю их. Все могут схватить мяч, попытаться зашвырнуть его на 40 метров в движущуюся цель и подумать: «Эй, а Том Брэйди хорош в своем деле!». Или стать на трехочковую линию, промазать 10 бросков из 10 и сказать: «Эй, а Стэф Карри вообще хорош!». У крайне малого количества людей есть шанс забраться в болид «Индикара» или в любую другую машину того же уровня. Они равняют это с вождением обычной дорожной машины, а это да, ужасно просто. Вот почему они не воспринимают пилотаж всерьез и не считают, что для него нужна физическая сила. И не считают нас спортсменами. Мы всю жизнь пытаемся найти предел, добраться до него и немного раздвинуть рамки возможного.
Когда едешь со скоростью 80 км/ч, выход за пределы тебе не кажется большой проблемой. На скорости 160 км/ч выйти за предел — сложнее, но выполнимо. На скорости 322 км/ч ты проезжаешь футбольное поле за секунду. Так что если пропустишь точку поворота или торможения хотя бы на 0,1 секунды — это будет 10 метров. А барьеры находятся в 25 см от трека. Так что на самом деле необходимо ехать буквально с точностью до десятой секунды на протяжение от двух до четырех часов подряд. Потому что любая мельчайшая ошибка или выход за пределы этой погрешности может привести к настоящей катастрофе.
На личном уровне авария сильно изменила меня к лучшему. Но с профессиональной точки зрения я хотел бы рисковать в должной мере и принимать те же последствия потому, что я люблю свое дело.
Мы просто другие. Забудьте о других атлетах. То есть вообще обо всех других людях. Когда мы травмированы, наш первый вопрос всегда одинаков — и я сам задавал его сразу после того, как проснулся в клинике Индианаполиса в 2015. Мы не спрашиваем «Я буду жить?». Мы спрашиваем: «Когда я смогу вернуться в машину, которая только что меня чуть не прикончила?». И в ответ обычно что-то типа: «Мы только что потратили 6 часов на то, чтобы спасти тебя от машины, а теперь… Ты просто плюешь на нашу работу?». Вот как мы слеплены.
У нас не достает того самого инстинкта самосохранения, который есть у большинства людей. Но мы все понимаем неизбежный риск в нашем спорте, и мы принимаем его. Правда, в машине об этом никогда не думаешь.
Когда я соглашался на съемку, то частично надеялся, что хотя бы немного людей увидят результат всех моих усилий на тренировках. Вы видите: мы должны быть в отличной форме, и мы нереально вкалываем над физикой. Надеюсь, мои фотографии это передают».
