Найджел Робак в своей колонке рассказал о Джоне Сертисе, каким он его знал…
В ноябре 1978 мне поступил звонок от секретаря Джона Сертиса с просьбой навестить его в больнице Св. Томаса, где Джона ждала операция на правой ноге – то были последствия инцидента тринадцатилетней давности. Никаких пояснений и деталей, просто: «Джон был бы рад поболтать с тобой».
Он был в хорошем настроении, мы болтали о том, о сем, но я все еще гадал, зачем меня позвали. Наконец, он сказал: «Пока ты тут, могу тебе сообщить новости». Про то, что будет с командой в следующем году? Он сказал: «Да. Мы больше не будем участвовать…» В наше время новость о том, что команда не будет участвовать в чемпионате, тут же попала бы в топ, но в те времена PR в Формуле 1 был не так могуч, а Сертиса это не особо волновало. Хотел ли он сделать публичное заявление? «Нет, ты напишешь об этом в журнале Autosport, и так все всё узнают».
Джон последний раз гонялся в Монце в 1972, и теперь, через шесть лет, его команда тоже прекратила выступления в чемпионате. «У нас никогда не было больших спонсоров. Честно говоря, моя компания и была главным спонсором, и я решил, что с меня хватит, вот так просто». Это был бесславный конец для человека, который, может быть, был не лучшим владельцем команды, но был поистине великим гонщиком, тем, кто решил освоить четыре колеса после того, как все выиграл на двух. Джон выиграл несколько чемпионских титулов за рулем мотоциклов MV Agusta, а в 1964 Сертис стал чемпионом Формулы 1 за рулем Ferrari – такого достижения в копилке больше нет ни у кого.
У Джона был природный талант. В 1960, когда он выиграл последний титул с MV, он также гонялся на Lotus, когда у него было время. В своей всего второй гонке в Ф1 в Сильверстоуне он финишировал вторым, а в третьей в Опорто взял поул и лидировал вплоть до своего схода. Сертис вспоминал: «Я отклонил предложение Чэпмена остаться на сезон 1961, что было глупо, потому что мне нравился он и его подход. Он делал лучшие машины».
Дальше был сезон с Yeoman Credit Рега Парнелла на клиентских Cooper, а в конце 1961 поступил звонок из Маранелло. Когда Сертис ответил отказом, он не был готов, но в ответ Феррари ему сказал, что второго предложения не будет…Сертис вспоминал: «Но я не поверил ему, я уже достаточно много к тому времени общался с итальянцами! Честно говоря, я думал, что мне нужно больше времени».
В 1962 Джон остался в той же команде, она теперь называлась Bowmaker и использовала шасси Lola. Джон финишировал четвертым в чемпионате, впереди гонщиков Ferrari: «Затем мне позвонили снова, и в этот раз я подписал контракт. Старик сказал: «У нас не так много денег, но есть иные привилегии», одной из которых была возможность жить в Real Fini в Модене за 1800 лир в день, «все включено». Это был эквивалент одного фунта!»
Двигатель Ferrari V6 уступал V8 от BRM и Climax, но Сертис был среди лидеров в 1963, а на Нюрбургринге опередил Кларка и выиграл свою первую гонку. В следующем году уже с V8 он победил там еще раз, плюс в Монце. Второе место на Гран-При Мексики позволило завоевать чемпионский титул.
В 1965 одержать хотя бы одну победу не удалось, но Сертис успешно выступал в гонках спорткаров на своей Lola T70, выиграв несколько раз, пока он не попал в самую тяжелую аварию в своей карьере в Моспорте. Он серьезно пострадал, но восстановился к весне для тестов, и его очень тронуло, как его приветствовали в Маранелло. Сертис решил остаться в команде, думая, что там и завершится его карьера. Но оставалась проблема с менеджером команды Эудженио Драгони, с которым Джон никогда не ладил: «Он всегда завидовал моим легким и простым отношениям с стариком Энцо».
В Монако Джон лидировал на своей Ferrari с двигателем V12, пока машина не сломалась, но в тяжелых условиях Спа он был великолепен: «В конце концов, все были счастливы в команде, но Драгони не сказал мне ни слова». Ситуация была странная: был Сертис, который выступал стабильно здорово, и был менеджер команды, который использовал каждую возможность, чтобы его принизить. В Ле-Мане все прошло точку невозврата.
Сертис вспоминал: «Я был в паре с Людовико Скарфиотти, и это было противостояние Ford и Ferrari. План состоял в том, чтобы я с самого начала гнал вперед, но потом Драгони сказал, что Скарфиотти поедет первый отрезок. Почему? Потому что Джанни Аньелли должен был присутствовать, и было бы здорово, чтобы его кузен Людовико был за рулем! Я тогда думал: в чем вообще смысл мне быть тут? Я больше не был членом их семьи». Сертис вернулся в Маранелло, и там он и команда договорились о том, что их пути разойдутся. Джон говорил: «Я считал, что мог выиграть еще минимум один титул с Ferrari, я был расстроен». Тем не менее, они разошлись мирно, и Джон поддерживал контакт с Энцо до конца его жизни: «Часть меня так и осталась в Модене, и всегда там будет».
Сразу же появилось предложение от Cooper-Maserati, которое Сертис принял, и в их первой совместной гонке в Реймсе он квалифицировался вторым, рядом с Лоренцо Бандини на Ferrari. Джону нравилась машина. Он финишировал вторым в Нюрбургринге и третьим в Уоткинс-Глен, а в финале сезона в Мексике Сертис доминировал. Что дальше? «Если бы я хорошо подумал, я бы постарался разрулить все с Чэпменом в 1967, но когда в Honda сказали, что я им нужен, я не смог отказать…»
Последовали два года разочарований: «Машина и двигатель V12 были очень тяжелыми, а бюджет был скромным. В течение сезона у нас были проблемы с обслуживанием двигателей, потому что не было денег, чтобы отправить их в Японию!» В конце концов Сертис уговорил людей в Honda и привел своих друзей из Lola, так что в Монце это была уже обновленная машина – болид из Индикара с двигателем Honda. Немало людей были удивлены, когда ему удалось опередить Джека Брэбема и одержать свою, как выяснится, последнюю победу в Гран-При.
И хотя Honda были более конкурентоспособны в 1968, японская команда вскоре покинула чемпионат. Сертис провел слабый сезон в BRM, а затем запустил свою собственную команду. Первая машина Ф1 с его именем на борту привела его к победе в гонке Gold Cup в Оултон Парке в 1970 и 1971. А затем Джон повесил шлем на гвоздь. Ближе всего к победе его команда была в Монце 1972, где Майк Хэйлвуд финишировал вторым.
Сертис умер в 2017 в возрасте 83. Мы всегда звали его «Большой Джон», («Big John») а в Италии, где все началось, «Il Grande John». Он таким и был – и на двух, и на четырех колесах.
Это перевод статьи Найджела Робака из журнала GP Racing UK за декабрь 2021.
Этот блог в соцсетях: