Льюис чуть не соединился с немцами еще до перехода в «Ф-1».
Льюис Хэмилтон вошел в историю «Формулы-1» как доминатор на «звезде смерти» – с «Мерседесом» англичанин завоевал 6 чемпионских титулов, 8 Кубков конструкторов и остановился в 3 Гран-при от рекорда по гонкам за одну команду (пока впереди Шумахер и «Феррари»). Но рекорд по победам за одну команду уже за Льюисом – 82 (и еще 133 подиума).
При этом Хэмилтон, дебютировавший в «Ф-1» в 2007 году, оказался в «Мерседесе» лишь в 2013-м, сменив Михаэля Шумахера – и в тот момент трансфер считали рисковым.
Трансфер Хэмилтона в «Мерседес» считали будущим провалом. Льюиса не поняли отец и Баттон, а пресса назвала переход риском из-за эмоций
А теперь представьте: вообще-то Льюис должен был стать первым юниором новой программы немецкого завода в «Ф-1» еще в 2006-м – до дебюта в Гран-при. Его хотели сделать флагманом сделки между «Маклареном» и неким японским бизнесменом, грезившим собственной командой – но инвестор просто пропал, и структуру пришлось спасать деньгами будущего первого русского в «Ф-1» Виталия Петрова.
Безумную историю о дочерней организации «Макларена» вспомнил Autosport – и она выглядит как готовый сценарий для голливудского боевика вроде «11 друзей Оушена».
В середине 2000-х в Европу пришла настоящая гоночная империя Direxiv Motorsport во главе с японской «гоночной королевой» Мисатой Хага – раньше она руководила командой в Супер ГТ (главной и самой популярной островной серией гонок на суперкарах – ее там любят чуть ли не больше «Ф-1»). Компания быстро заключила спонсорские сделки с Оливье Пла, Кливио Пиккьоне и Хироки Йоcимото в только-только созданной серии GP2 (которая спустя годы трансформировалась в «Формулу-2»).
В 2006-м экспансия приобрела циклопические масштабы: логотипы Direxiv появились на болидах «Макларена», на шлеме Алекса Вурца в «Уильямсе», Льюис Хэмилтон гонялся с ними в GP2, юниорская команда DPR полностью перебрендировалась в их айдентику, а к пакету добивалась поддержка Маро Энгеля в британской «Ф-3» и целых команд во флагманских «Супер ГТ» и «Формуле-Ниппон». Звучит как программа на несколько десятков миллионов долларов.
Кто же за ней стоял?
Японский бизнесмен Син Акияма – он из Монако управлял токийской инвестиционной компанией, которая вкладывалась во все подряд: косметические фирмы, производство люксовых товаров, швейцарский бренд стелек Noene, концерн по лизингу личных джетов и так далее. Приход в автоспорт объяснялся желанием «сотрудничать с европейскими организациями, желающими проникнуть на японский рынок. Ходили слухи о его принадлежности к очень богатой семьи бизнесменов-фармацевтов.
«У Сина были огромные апартаменты в Монако, рядом с отелем Colambus, – вспомнил бывшего спонсора босс DPR Дэвид Прайс. – Он казался большой шишкой для японца. Трудно было предвидеть какую-то драму.
Помню его огромный склад с вином – куча ящиков – на балконе. Тоже недешевая фигня. Он подарил мне три бутылки на день рождения, я попросил спеца их оценить – и он предложил по 3 тысячи долларов за каждую!»
Вот такой человек взорвал настоящую бомбу – его компания Direxiv объявила о дебюте в «Ф-1» с 2008-го и пятилетним контрактом на использование клиентского болида «Макларен-Мерседес» на руках.
«Я пришел к Сину на его яхту в Монако и он сказал мне: «Слушай, я думаю над большим проектом – командой «Ф-1» с «Маклареном», – вспомнил бывший пилот «Феррари» Жан Алези – предполагаемый босс новой организации. – Я ответил: «Эй, погоди! Ты о чем говоришь? «Все ок, я уже встречался с Роном Деннисом [шефом «Макларена»] – ответил он.
Помните – Рон как раз переводил «Макларен» на новую базу, и Син сказал, что ему сдадут в аренду старую фабрику в Уокинге и сделают на ее основе дочернюю команду «Мерседеса».
На следующий день Рон попросил меня все обсудить. Я пришел уже на его яхту, и услышал: «Я в близком контакте и завершаю контракт с Акиямой, он попросил тебя стать частью проекта. А когда я спросил, все ли хорошо и уверен ли он, Рон ответил: «Да, да, парень уже заплатил 2 миллиона, все завертелось». Так все и началось.
Хэмилтон выиграл титул в GP2 именно в комбинезонах Direxiv. Тогда Льюис еще не считался большой звездой, и Рон взял деньги японца, чтобы заплатить за год пилота в «АРТ». Идея вращалась вокруг юниорской программы «Мерседеса» – Льюис должен был стать ее первым пилотом».
Но проблемы возникли уже 1 апреля 2006-го – тогда 22 команды подали заявки на 12 доступных мест на решетке «Ф-1». 11 слотов получили действующие команды, а остальные 11 организаций, по сути, схлестнулись за последнее. В июле того же года ФИА объявила о принятии заявки компании «Продрайв» (отказалась в ноябре 2007-го и так и не вышла на старт, а до этого тоже вела переговоры о клиентской сделке с «Маклареном» и «Мерседесом» на $100 млн). Боссам английской организации пришлось признать коллапс сделки.
«Инвесторы тут же потеряли интерес, и все быстро развалилось, – объяснила после Хага. – С «Маклареном» все было готово, но ФИА отклонила заявку без объяснения причин. Иначе Жан руководил бы командой, а я бы стала №2».
«Месяц за месяцем – и [Акияма] буквально исчез! – вспомнил Алези. – Вообще всегда он ходил буквально по грани лимитов на сроки выплат. Сперва платил, потом не платил, потом снова платил… Словно играл в игру! Рон чертовски нервничал».
Сильнее не повезло Прайсу – Акияма подвел с выплатами так сильно, что его команда задолжала €900 тысяч к середине сезона. Пришлось срочно подписывать Виталия Петрова на четыре последних этапа – теперь мы знаем, сколько стоил дебют в GP2 будущего «первого русского в «Ф-1».
Но от планов на свою команду и вообще от всей масштабной многомиллионной программы Direxiv остались только грандиозные воспоминания.
«[После коллапса проекта] Син так и не появлялся на огромной яхте в Монако. Его там просто не было больше, – рассказал Алези. – Мисато сказала мне: «Можешь ее забрать. Только используй ее как комнату для приема гостей». И я оказался один на 60-метровой яхте – словно миллиардер!
Мы так и не знаем, прячется Акияма в другой стране, или, может, вообще умер – просто полностью исчез. Но, может, и хорошо, что он исчез до того, как мы запустили реальную команду «Ф-1».