Трогательные воспоминания в честь 40-летия гибели гения «Феррари».
У каждого поклонника «Ф-1» есть любимый гонщик. Для звезды телевидения Джереми Кларксона таким кумиром был Жиль Вильнев. 8 мая, спустя 40 лет после трагической гибели канадца, экс-ведущий Top Gear рассказал о причинах такой любви в интервью F1.com.
«Думаю, было два события, которые укрепили мое преклонение перед ним, – начал Кларксон. – Первое… ну, я знаю, это был Гран-при Великобритании [1981 года], потому что я был там. В Вудкоте произошла самая ужасная авария. Я не могу вспомнить, кто это сделал, но это были дни, когда они использовали ограждения. И это была полная бойня, везде машины, люди.
Но когда все как-то улеглось, стало ясно слышно, что одна машина все еще работает – и это был двигатель Жиля. Он отправился обратно на трассу, имея только половину машины и большую часть защитного ограждения, обернутого вокруг того, что от нее осталось. И я подумал: «Этот человек так полон решимости выиграть гонку, что готов сказать: «Нет, нет, я в порядке».
Он был похож на рыцаря из «Монти Пайтона» без рук и ног. Он по-прежнему будет участвовать в гонке, хотя машины у него больше нет.
А еще, конечно, Гран-при Франции 1979 года в Дижоне. Он боролся за второе место с Рене Арну. Сколько раз они ударили друг друга на последнем круге, пять? Они по очереди сбивались, а затем снова вставали. Это были совершенно фантастические гонки, и я просто подумал: «Хорошо, он мой любимый гонщик». С тех пор я никогда не видел, чтобы кто-то гонялся так, как он».
«У Вильнева хватило яиц удержаться – оба поехали бок о бок». Лучшее противостояние в истории «Ф-1» под комментарии Кларксона
Кларксон признается: его юношеская любовь к Вильневу (на момент Гран-при 1979 года ему было 19 лет) распространяется вплоть до номера гонщика и его изображения на плакатах.
«Это по-прежнему мое счастливое число, – говорит он. – Я всегда выбираю 27, когда у меня есть возможность. Если я вижу число 27 в любом контексте, будь то ставка на лошадь или что-то еще, то выбираю 27 – из-за Жиля Вильнева. У меня определенно висели фотографии его машины на стене. Я купил «Феррари» из-за Жиля Вильнева, модель 355. Непременно красную. Я любил «Феррари» из-за Жиля Вильнева. И я, черт возьми, чуть не нарисовал сбоку №27…».
Недоброжелатели критиковали Вильнева за безрассудство. Чувствовал ли Кларксон, что поведение канадца переходило в это состояние? «Да, конечно! Это именно то, что я хочу от гонщика, – признается Джереми. – Когда гонка заканчивается, можете ли вы представить, чтобы кто-то сказал Вильневу: «Жиль, ты очень хорошо справился со своими шинами»?
Он бы не понял, о чем вы говорите. Он не хочет очень хорошо управляться с шинами, он хочет проскользнуть и врезаться в Рене Арну и ехать на половине машины».
А что же современная «Формула-1»? Как, по мнению Кларксона, пламенный стиль Вильнева подойдет для гонок 2022 года?
«Ну, современная «Формула-1» стала лучше, когда они придумали, как можно преследовать другую машину! Первые две гонки [2022 года] получились фантастическими. Так что он, вероятно, одобрил бы это, – отвечает Кларксон. – Но я уверен, что он, как и я, сказал бы, что эти машины должны быть крепче – чтобы боднуть кого-то и не потерять торцевую пластину, и затем отстать на 5 секунд с круга без шансов на победу. В те дни они скорее отмахивались от проблем, чем говорили: «Ну вот и все, у меня проблема, я не могу победить, так что нет смысла даже пытаться». Так что это могло бы показаться ему странным – если крошечный кусочек машины отвалится, то все, ты выбыл из гонки».
Кларксон хорошо помнит обстоятельства смерти Вильнева во время квалификации Гран-при Бельгии-1982. «Я знаю, где я был, – тихо отвечает Джереми, – Ну, я смотрел телевизор. Я помню смерть Жиля. Жиль Вильнев, Кит Мун, я помню их всех. Я знаю, где я был, когда умер Сенна – в автосалоне. Ты точно запоминаешь такие вещи».
Есть острая цитата легендарного журналиста «Формулы-1» Алана Генри о Жиле Вильневе, где он называет франкоканадца «последним человеком, который испытывал абсолютно безудержную радость от вождения гоночного автомобиля». Разделяет ли Кларксон эту точку зрения?
«Я не думаю, что он был последним, – говорит Джереми после паузы. – Думаю, Кими Райкконен наслаждался – не на последних этапах, но точно исполнялся радостью. «Феррари» всегда склонна выбирать такого гонщика, он был идеальным для «Феррари». Найджел Мэнселл тоже был идеальным.
Поэтому я не думаю, что он был последним. Но он был моим представлением о настоящем мальчишеском герое – как Чак Йегер, Фрэнсис Чичестер или [Эрнест] Шеклтон… Я был настоящим фанатом».