Здесь гоночные маньяки и капризные дети.
Посмотрели новый сезон Drive To Survive на Netflix и решили, что все-таки стоит следить за этим ситкомом без задержки в год? Удивились, что «Феррари» в кои-то веки не выиграла тесты и решили посмотреть, что же в «Ф-1» такое происходит? Соблазнились возможностью увидеть потенциально последний сезон Льюиса Хэмилтона (все-таки у него кончается контракт, и он в последние полгода часто говорил, что ушел бы чемпионом)?
Да, причины болеть за кого-то в «Ф-1» могут быть личными у каждого – да и болеют часто не только за определенный набор мастерских навыков, а еще и за личные истории и сочувствие спортсмену как человеку.
Что же кроется под обычными масками самоуверенности у пилотов «Формулы-1»? Чем по-человечески отличается каждая команда прямо сейчас?
«Ред Булл» – повзрослевший рок-н-рольщик на стадии бронзовения
Действующие чемпионы начинали как команда-вечеринка с ревущей на весь паддок музыкой, затем сманивали лучших инженеров и учились побеждать, затем – учились переживать поражения без внутреннего распада.
Теперь у них следующий цикл взросления: новый заход на победы и новые раскалывающие волны – скандалы с перерасходом денег и увольнениями, конфликты между гонщиками и нажим соперников. Параллельно «Ред Булл» пытается расширяться до производителя моторов и инженерных решений – то есть следует пути «Макларена» и «Феррари» 60-х-70-х – теряя по пути часть своей рок-н-ролльной идентичности. Теперь у «Ред Булл» только субординация.
Макс Ферстаппен – солдат без компромиссов
Отец натаскивал действующего чемпиона на выжимание максимума, перфекционизм и гоночное совершенство с первых лет картинга – Макс до сих пор вспоминает, как его бросали на парковке и днями не разговаривали после ошибок.
В итоге вышел беспокомпромиссный гоночный солдат: цель – победа любой ценой, и неудачи выбивают его из колеи (даже если до титула буквально формальности). Тогда Макс грустит или злится, огрызается и матерится на команду по радио и в интервью и посылает напарника. Вместе с некоторой гордостью и открытостью в самовыражении многие принимают его характер как высокомерный.
Однако от себя он требует не меньше: даже в отпуске часами наматывает километры на симуляторе, чтобы отточить рефлексы поведения в любой сложной гоночной ситуации. Срывается лишь в «увольнительных» – после финиша сезона.
На трассе ровно такой же: может творить чудеса на мокром треке, а может и вынести, если кто-то не уберется с траектории.
Серхио Перес – главный политический актив отца
В мексиканской прессе – чемпион в ожидании, на всю остальную публику – благодарный «Ред Булл» за шанс гонщик, готовый выполнять требования команды. Но когда эмоции перехлестывают, барьер между реальностью и амбициями рушится и он превращается в очень упрямый таран для здравого смысла. Те же качества довели и удержали его в «Ф-1» (он звонил по ночам владельцам молодежных команд в 15 лет и умолял взять его-ноунейма почти без денег!), но они же часто и вредили, не давая прогрессировать.
Причем просто немного снизить уровень амбиций Чеко уже не может, поскольку его отец выстраивает всю политическую карьеру на родине как «воспитатель такого крутого и известного будущего чемпиона».
На трассе Перес – человек педали газа и плавных движений руля, и ему очень трудно с заточенным под резкие действия заднюю часть «Ред Булл». Главный талант – «у него в голове словно трэкшн-контроль» (с) Бывший техдир одной из команд Чеко.
«Феррари» – ведьма в погоне за былой молодостью
Сборная Италии не выигрывала титулы много лет – хотя вроде бы пылесосит главные инженерные таланты со всей страны, обладает безграничными техническими возможностями, колоссальным бюджетом и славной историей. Здесь и кроется проблема: все в Италии и даже все в «Феррари» считают, что команда непременно должна доминировать «как раньше», и другие исходы не примут как настоящие успехи – только как шаги на пути.
Но те эпохи прошли, окружающий мир теперь другой и просто повторять старые пропорции звездных итальянских механиков, средних стратегов и талантливых гонщиков больше недостаточно – нужно искать синергию. Их у Скудерии как раз и нет уже десяток лет, и она пошла на новый круг.
Шарль Леклер – герой мономифа
Когда смотришь последние пять сезонов «Ф-1», не оставляет впечатление, будто это фильм о Шарле Леклере в роли Нео. У него невероятное природное чутье машины (то есть он немного избранный), но перед ним постоянно встают трудности: то трагическая гибель друзей и отца, то ошибки команды, то технические отказы, то внезапно поехавший напарник, то внезапный главный злодей с тяжелым прошлым на темном болиде…
Но главный соперник Шарля – все-таки он сам и его чрезмерная эмоциональность и желание забрать-таки Святой Грааль. И пока монегаск проигрывает.
Карлос Сайнс – Аналитик Очевидность
Когда испанец дает интервью, то выглядит Капитаном Очевидность: «мы делали то, я делал это, ошибка оказалась там…» Но он не издевается, это главная часть его подхода – проговорить очевидное, а затем переходить к выводам. Неспроста главная цитата его дебютного сезона в «Феррари» – «для адаптации приходится много думать за рулем».
И эта же сторона сигнализирует и о некоторых слабостях в готовности рисковать и атаковать на чистом природном контроле машины. Карлос так привык сперва все продумывать и запастись уверенностью, что в трудных и новых ситуациях случаются аварии и вылеты. Однако когда все отточено и налажено, Сайнс может годами ездить в топ-5 на средних машинах без единой ошибки или столкновения.
«Мерседес» – империя в режиме вархаммера
Предыдущий неудачный сезон больно ударил по восьмикратным чемпионам – шеф и акционер Тото Вольфф даже встречи между боссами команд со съемочной командой Netflix использовал для продвижения своих интересов. И пообещал поставить неудачный болид в холле на базе, чтобы никто не забывал боль от падения с первого места Кубка конструкторов до вылетов из первых сегментов квалификаций на старте прошлого сезона.
На базе, кажется, такие же настроения: «Мерседес» активнее всех развивался и обновлялся в прошлом году, и в этом программа первых улучшений уже расписана. Объявлена полная мобилизация.
Джордж Расселл – гоночный Иван Драго
Он отказался от советов Вольффа на первой встрече (в 16 лет), ушел из школы в 15 и не ходит с друзьями ужинать, чтобы отдохнуть перед Гран-при. Он исключил из жизни всех людей, кто отвлекает его от гонок, и общается только с командой, девушкой, парой друзей из «Ф-1» и родителями – в их загородном доме и отдыхает без интернета.
На трассе он такой же: постоянно собранный и сконцентрированный, готовый моментально отреагировать на любые инструкции команды. Иногда кажется, будто это искусственный интеллект – настолько он в фокусе и целит в результат. Так он и оценивает ситуацию на треке: если нужно сдать позицию или траекторию ради выигрыша в будущем – он сдаст, если нужно тормозить на 2,5 метра позже – он так и сделает.
Льюис Хэмилтон – человек с новым смыслом жизни
Семикратный чемпион мира теперь гоняется ради продвижения социального месседжа о равенстве и представленности всех меньшинств – и мечтает уйти с восьмым рекордным титулом ради этого. Он выбрал это новым смыслом жизни в виде мостика к тому, что будет после конца карьеры, и за пределами трека работает в том же направлении: создает благотворительные фонды и готовит фильм с Питтом о «желаемой «Ф-1».
Высокие цели требуют и полной отдачи: Льюис все еще держит себя в идеальной форме даже в межсезонье – в 38 лет! Но на треке он стал менее суровым гонщиком и чаще согласен отступить и попробовать снова позже, а также меньше жалуется на шины. Он сохраняет поразительную стабильность на всей дистанции, но, кажется, сам процесс вождения интересует его все меньше: он даже одним из немногих гонщиков в пелотоне в межсезонье избегает садиться за руль чего-либо (и симулятора, и карта, и обычных машин).
«Альпин» – сборка всех штампов о Франции
Из команды решили сделать витрину гоночных возможностей страны – и отдали ее из «Рено» в ветку суперкаров под управление авторитарного Лорана Росси, который параллельно рулит еще десятком подразделений. В пилотах тоже собрали последних оставшихся в пелотоне французов – и не важно, что они старые враги и оба не обладают опытом технического продвижения развития машины. Зато можно теперь в каждом интервью рассказывать о гордости за страну и право ее представлять – у них в этом смысле все даже серьезнее, чем в «Феррари».
Эстебан Окон – улыбающийся грубиян
Выглядит мягким, всегда вежливым приятным парнем с милой улыбкой, но на треке он с такой же улыбкой вытолкнет в стену и скажет по радио что-то в стиле «и куда он полез?»
Эстебан – не самый быстрый по чистому темпу, но умеет долго и уверенно держать примерно один и тот же уровень без срывов и проседаний. Однако недостаток именно чистого темпа иногда и ведет к таким вот грубостям при атаке или обороне, и вообще во внутрикомандной борьбе – Окону психологически трудно сдаваться, и он ищет любые «теневые» способы увильнуть или не помочь.
Пьер Гасли – не знающий тормозов
Крайне рьяный и упорный абсолютно во всем: и в самоуверенности, и в тренировках, и в шутках, и в откровенных интервью. Он непреложно верит в свои силы, и для их воплощения готов вкалывать на 120% где удобно: хоть ковырять телеметрию и рифтовать баланс, хоть качать железо, хоть фотографироваться для спонсоров. Но только если это не идет вразрез с его личными убеждениями о том, где он все делает правильно – пересматривать направление Пьер не способен, пока не доберется до тупика.
Это проявляется и на треке: в обгонах он не умеет ждать удобного момента и плохо сохраняет шины, но в обороне сражается до последнего. Вот только новое направление для «фиксации» Пьер всегда выбирает себе сам и на опыте личных шишек – советов почти не слушает.
«Макларен» – мазохист чрезмерных амбиций
Легендарная английская команда уже десять лет находится в болезненном процессе «быстрой перестройки ради возврата к вершинам» – и каждый раз доходит до четвертого места Кубка конструкторов, упирается в потолок инфраструктурных ограничений и уходит на новый круг.
Сейчас, кажется, у них новая стадия – попытка частично отказаться от амбиций и построить не такую навороченную по данным симуляторов машину, но которой пилоты хотя бы смогут управлять без постоянных жалоб. Однако среднесрочную цель в виде возвращения в битвы за титул никто даже не перенес.
Ландо Норрис – магистрант на первой ответственной работе
В последние сезоны несомненно талантливый и невероятно адаптивный Норрис пережил кризис самооценки после трудного дебюта в «Ф-1», первые подиумы, победу над звездным Риккардо и превращение в лидера. Теперь он поведет «Макларен» – в 23 года, как если бы недавнему выпускнику доверили пост главного архитектора какого-нибудь нового небоскреба.
Отпечаток последних лет заметен: Ландо теперь намного реже шутит и больше высказывается на острые темы в прессе и соцсетях.
Только на трассе он все тот же: поражает способностью быстро реагировать на сложное поведение машины в любой фазе поворота и никогда не терять концентрацию.
Оскар Пиастри – амбассадор спокойствия
Странно это читать о новичке, да? Но чемпион «Формулы-2» производит именно такое впечатление – постоянно рассказывает в интервью, как на него ничего не давит и как проблемы предшественника его не коснутся. Причем внешне он тоже практически постоянно все говорит одним и тем же тоном с одним и тем же выражением лица – это потрясающе.
Гоночные таланты примерно такие же, как и у Норриса: адаптивность, но скорее через методический подход, а не только через голое чутье машины. Гоночные инженеры «Премы» из «Ф-2» описывали его «талантливее Леклера».
«Альфа Ромео» – на самом деле частный «Заубер»
Уже несколько лет подряд фанаты итальянской марки печалятся не слишком крутым результатам команды – ведь для легендарной «Альфа Ромео» редкие заезды в топ-6 не выглядят слишком крутыми. Но это для графа де ля Фер слишком мало, а для Атоса очень даже неплохо – ведь от «Альфа Ромео» у команды только шильда, а на самом деле это частный «Заубер».
В этом смысле организация очень даже качество и поступательно поднимается со дна «почти банкротства» 2017-2018-х, шаг за шагом реализация технический потенциал инфраструктуры, оставленной в наследство эпохой «БМВ».
Валттери Боттас – в эпицентре кризиса среднего возраста
После краха надежд на титул в «Мерседесе» финский гонщик ушел на длительный контракт в середняк и преобразился: меняет имиджи, стрижки, усы и образы, фотографируется голым в реке и преподносит снимок Хэмилтону, запускает производства пива, джина и вина и вообще слетает с катушек как только можно.
Его трансформация выглядит так, словно после избавления от корпоративных гайдлайнов «Мерседеса» вместе с иллюзиями насчет возможности стать чемпионом Валттери ударился в кризис среднего возраста и занялся поиском нового себя. И выглядит это увлекательно.
Только на трассе финн все тот же: нереально быстрый на одном круге, но не способный поддерживать тот же стабильный темп на длинных отрезках и легко уступающий в любой контактной борьбе.
Чжоу Гуаньюй – штампоразрывательно обычный гонщик
Первого китайца в «Ф-1» ждали обсуждениями вроде «за ним десятки миллионов долларов от национальных спонсоров» – а в итоге в команду пришли лишь несколько азиатских партнеров, причем не самых главных.
Однако Чжоу все равно сохранил место, поскольку вообще-то отлично выступил для дебютанта – совсем не так, как ждали от первого китайца с подозрениями в рентачестве. Чжоу – даже слишком обыденный для такого бэкграунда: прошел обычным путем европейского картинга и молодежек, ведет себя в паддоке максимально скромно и вообще предстал настоящим антиштампом о китайце. Замените его имя на любое европейское – и не заметите разницы.
На треке Чжоу просто старается выполнять все, что ему говорят на брифингах и по радио – без особенных фишек, но на крепком добротном уровне.
«Астон Мартин» – бедняк, выигравший в лотерею
Еще пару лет назад это была одна из самых бедных команд пелотона с крайне сплоченным коллективом. Теперь же на нее натянули национальный зеленый бренд и вложили сотни миллионов долларов от канадского миллиардера Лоренса Стролла, приправив десятками переманенных у топов вроде «Ред Булл» инженеров и механиков – только ядро команды осталось прежним и, кажется, пребывает в шоке от нереальных сдвигов за пару лет. Главная интрига «Ф-1» ближайших сезонов: сможет ли «Астон Мартин» добиться синергии от старого духа гонок на энтузиазме без денег от «Форс-Индии» и новых гигантских вложений?
Фернандо Алонсо: гоночный маньяк
Этот мужик к 40 годам понял, что больше всего любит гоняться в «Формуле-1» во всех смыслах: и по части скоростей, и формата гонки, и стратегии. Для него сам процесс выжимания максимума из обстоятельств – это огромная страсть и высшее наслаждение, и, похоже, ни одна другая серия не впечатлила его и вполовину так же. Потому он готов просчитывать любые варианты, даже ехать на секунду медленнее или перейти в команду с сомнительным нынешним уровнем, если нужно
Но та же эмоциональная сторона и губит Фернандо: если в наборе гонок последовательно все идет не так и машина просто ломается до сходов, в нем просыпается ярость. Она немного мешает отношениям с командами, потому что брифинги проходят сразу после финиша, а остывает Алонсо обычно пару дней. Правда, на трековом мастерстве злость обычно не сказывается.
Ланс Стролл – гоночный аватар отца
Сын крайне властного и авторитарного владельца команды и чемпион «Ф-3» – этим многое сказано. С одной стороны, у Ланса всегда были тепличные условия (от своих команд в молодежках и длинных частных тестовых сессий в командах «Ф-1» и Академии «Феррари»), а с другой – Лоренса все обитатели паддока описывают как крайне строгого и требовательного. Ланс выглядит очень закрытым и чуть ли не застенчивым парнем, который почти ни с кем не общается и словно боится сказать на публику что-то лишнее. Он сильно изолирован – даже на многие гонки прилетает на личном вертолете. Все выглядит так, словно он воплощает мечту отца «я-гонщик».
На треке Ланс временами действительно неплох – когда внешние обстоятельства или эмоции в нем что-то «включают». Тогда в нем просыпается смелость и фееричный скилл просчитанного риска – его первые круги с прорывами на 5-7 позиций уже новая классика.
«Хаас» – команда братанов
Интересный американский эксперимент: что будет, если собрать ораву единомышленников и сделать чисто гоночную команду без сопутствующего корпоративного флера. Купить подписку на технику, двигатели и инженеров «Феррари», отдать сборку на аутсорс «Далларе», а самим только все собирать, допиливать и ездить на Гран-при получать удовольствие – такой режим «гоночных братанов» на максималках.
Эксперимент зашел так далеко, что теперь у команды огромный маркетинговый отдел в США, спонсор – крупная финансовая компания, босс Гюнтер Штайнер – чертова кинозвезда благодаря Netflix, а мечты – стать полноценным середняком.
Кевин Магнуссен – бородатый брат
Раньше считался главным грубияном и на треке, и за его пределами: но завел семью и остепенился: теперь Кевин намного сдержаннее и ведет себя как настоящий друг для всех в команде.
Только на гоночном треке он все такой же агрессивный – и в атаке, и в обороне, и в рулении в каждый поворот. Только теперь с новыми машинами и шинами его пилотажный стиль раскрывается лучше.
Нико Хюлькенберг – безбородый брат
Нико тоже вернулся в «Ф-1» немного другим: более веселым и ироничным, словно жизнь уже удалась, и он просто благодарен судьбе за третий шанс. Более позитивного человека в паддоке в этом межсезонье, наверное, и не было.
Кажется, и команде сейчас нужно именно это: второй друг, но с другими гоночными навыками. Ведь у Нико всегда были две особенности: огромный физический резерв, из-за которого он постоянно оставался свежим и точным в управлении – оттуда и уникальная способность к выбору траекторий. Они же и составляли слабость Хюлькенберга: когда он все-таки проседал физически или поддавался психологическому давлению, то ошибался – и почти всегда фатально для гонки.
«Альфа Таури» – разрываемая экзистенциальными противоречиями
У второй команды концерна «Ред Булл» тяжкая действительность. Ее пару лет назад перебрендировали в команду-сестру и заявили о походе за результатами для рекламы своего бренда одежды, но оставили задачу наката молодежи для главной команды и фактически не выдали ресурсов для улучшения базы или расширения компетенций. Только предоставили в аренду аэротрубу – поскольку мощности «Альфа Таури» чисто технологически совсем устарели.
Маленькая команда просто неспособна вывозить эти три фактора одновременно – претендовать на что-то выше середины без модернизации и продолжать подготовку юниоров просто невозможно. Как минимум последнее несет в себе риски постоянных сходов, проблем и неудачных финишей вперемешку с прорывами. И в новом сезоне, кажется, схема идет на новый круг.
Юки Цунода – ребенок, которого тащат в школу
Японский талант с «Хондой» за спиной патологически не переносит абсолютно любые трудности: тренировки, проблемы с шинами, трафиком и вообще что угодно, подразумевающее преодоление. Тогда он просто бомбит, орет по радио, ошибается и хорошо если доезжает до финиша.
Ему непременно нужно, чтобы все шло легко, без напряжения и только весело – тогда Юки включается и воспринимает любые сложности как босса в компьютерной игре, а не как повод бросить джойстик.
Поэтому у Цуноды нет ярко выраженного стиля или фишки – он выбирает тот подход, который в данной трассе и на данной машине приносит ему удовольствие, причем неосознанно.
Ник де Врис – аватар стоицизма
Нидерландец остановился в прогрессе в молодежках, вылетел из программы «Макларена» и вдоволь напутешествовался по альтернативным сериям и резервным ролям, но приобрел суперсилу, благодаря которой и выиграл титул чемпиона мира в «Формуле Е» и пришел в «Ф-1». Он не ищет обходные пути для ограничений, а просто соглашается с ними и уживается с ними без внутреннего конфликта – только саркастически их комментирует в стиле «рынок гонщиков волатилен как криптовалюта» или «я так много тренировался, что теперь будет трудно влезть в кокпит».
«Уильямс» – ищущий себя
От некогда легендарной команды с кучей титулов и кубков осталась только шильда: ее продали американскому инвестиционному фонду, весь инженерный штаб давно сменился, руководство тасовали несколько раз, да и текучка на средних позициях и среди механиков началась еще после провального 2018-го.
С тех пор «Уильямс» так пока и не нашел себя и собственный путь – остается ощущение безвременья, словно новые владельцы просто ждали новых рекордов по выручке «Ф-1» и роста стоимости команд, чтобы продать дороже. А для поддержания общего конкурентного уровня в 2023-м «Уильямс» построил просто крепкую базовую машину без претензий.
Алекс Албон – опьяненный свободой
Таец пережил увольнение из «Ред Булл» и переход в резервисты на год, но вернулся – и, кажется, только недавно поверил в реальность происходящего. Он просто изучает возможности и границы: перекрашивает волосы себе и боссу, пишет откровенные колонки во любые медиа от «Ф-1» до Player’s Tribune и рекламирует инстаграм своих домашних животных у себя на шлеме.
На трассе он теперь такой же: сложная прошлогодняя машина забросила его на поле экспериментов, и Алекс тоже мигрировал между разными типами настроек и стилей. Ищет себя заново – как и команда.
Логан Сарджент – младший сын
Он из США – казалось бы, только «звездно-полосатый» флаг с учетом успеха «Ф-1» в Америке должен был гарантировать ему место. Его семья – богатые оружейники-миллиардеры из Флордиы: они бы купили ему свою команду, если бы захотели.
Но Логан всего добивался сам, через поражения, повторные попытки (в «Ф-2» и «Ф-3») и готовность вкалывать чуть больше, чем другие (как младшие сыны в Средневековье, уходившие в оруженосцы с мечтой о рыцарстве). Сардженту не хватает адаптивности природного чутья, но он умеет анализировать свои слабости, понимать их и доносить до команды методы исправления. Правда, обычно процесс у него выходит довольно долгим.
Выбрали, за кого болеть?