Вспоминаем людей, пытавшихся продвинуть проект российской команды в «Ф-1».
«Маруся» опоздала к титулу первой российской команды «Формулы-1» (ее перехватил «Мидленд» перед сезоном 2005-го – с презентациями на Красной площади и лицензией под триколором), но все равно именно черно-красная машина сейчас больше всего ассоциируется с нашей страной. Все-таки ее название, бэкграунд в виде производителя суперкаров (хоть и формально в виде несвязанной структуры), директор по инжинирингу в лице Николая Фоменко, русский инвестор Андрей Чеглаков сыграли огромную роль в восприятии и позиционировании.
Добилась ли «Маруся» успеха? За 3 года гонок под русским брендом она лишь раз заработала очки – на Гран-при Монако 2014-го под управлением талантливейшего Жюля Бьянки (полученного у «Феррари» для подготовки к «Ф-1» вместе с моторами со скидкой) – однако в итоге победила в схватке новых команд с минимальными бюджетами («Катерхэм» и «ХРТ») и вообще продержалась в «Ф-1» дольше их всех. Главной фишкой команды стала разработка машины прежде всего при помощи средств компьютерных симуляций CFD – тогда он использовался редко и эпизодически, теперь – стандарт «Ф-1».
Всего же она ездила с 2011-го по 2014-й (сперва – как спонсор, а с 2012-го команду выкупили целиком), провела 55 Гран-при, лучшая стартовая позиция – 12-я, в 2011-м стала 12-й в Кубке конструкторов, в 2012-м – 11-й, в 2013-м – 10-й, а в 2014-м – 9-й, внезапно обогнав «Заубер» с 20-летней историей.
Однако кубковый успех не помог: фатальная авария Бьянки на Гран-при Японии 2014-го дала проблемы в прессе – тогда Жюль ошибся, когда догонял пелотон в режиме автомобиля безопасности на мокром треке, поскользнулся, улетел в трактор, увозивший сошедший «Заубер» Сутиля, врезался шлемом в жесткий корпус и впал в кому. Пилот скончался 17 июля 2015 года, и все это время (особенно после самой аварии) имя «Маруси» фигурировало в медиа именно в контексте смертельной аварии, а не чудесного попадания в топ-10 – привлечь спонсоров с таким бэкграундом стало абсолютно невозможно.
«Мне будет не хватать тебя, брат». Как мир отреагировал на смерть Жюля Бьянки
Тем временем личные деньги инвесторов заканчивались, а дополнительные призовые обычно выплачиваются после закрытия финансового года – то есть перед следующим сезоном. После Гран-при России «Маруся» заявила о начале банкротства, внешнем управлении и пропуске остальных этапов.
Наследие «Маруси» – команда «Манор», в которой после блистали юниоры «Мерседеса» Паскаль Верляйн и Эстебан Окон (и откуда после банкротства в «Мерседес» ушли многие инженеры – они и помогли немцам сохранить доминирование даже после нескольких правок регламента).
А что же делают сейчас те люди, кто пытался по-настоящему продвинуть проект русской команды в «Ф-1»?
Спортивный директор: Николай Фоменко
Бэкграунд тогда: музыкант, актер, сценарист, теле- и радиоведущий, заслуженный артист РФ, мастер спорта по горным лыжам и автоспорту, копировал Джереми Кларксона в русской локализации Top Gear, гонщик с 1998-го (ездил даже в FIA GT), главный редактор журнала «Автопилот».
Что делал в «Марусе»: с февраля 2011-го по апрель 2014-го возглавлял инженерный отдел команды.
Где теперь: баллотировался в Мосгордуму от «Партии Роста» в 2019-м, через год ушел с поста главы отделения партии, был членом жюри в шоу «Россия рулит!», снялся в новых российских проектах «Беспринципные», «Пищеблок», «Почка».
Что говорил про «Ф-1»: «Мы доказали, что за $64 млн можно проезжать целый сезон и даже подъезжать ближе к десятке. Как бы трудно нам не было, какое бы ни имелось недопонимание между немецкими инженерами, которых заводил в команду я, и англичанами, которые изначально там работали… Масса тонкостей в отношениях. Это связано со старыми ментальными делами, которые остаются в крови.
Сейчас не принято об этом говорить, но все равно все живут, придерживаясь собственных национальных корней. И когда нации сталкиваются, то все посмеиваются друг над другом. Знаете шутку из паддока «Формулы-1» про ад и рай? Ад – это немецкие любовники, французские инженеры, итальянские полицейские и английская еда. А рай – немецкие инженеры, французские любовники, итальянская еда и английские полицейские.
Главное событие – не гоночные результаты, а технологические решения. Например, на CFD мы перешли даже раньше, чем нужно было», – рассказывал он «Чемпионату».
Инвестор: Андрей Чеглаков
Бэкграунд тогда: в 1990-х владел компанией «Стиплер», поставлявшую компьютерную технику и программное обеспечение, а так же собиравшую приставки Dendy (продали 5 млн приставок и 15-20 млн картриджей). Затем купил завод «Тензор» (производитель приборов и оборудования для атомной промышленности). Вице-президент «Ростелекома» и бывший заместитель гендиректора в Гознаке – по тексту Forbes ».
Что делал в «Марусе»: совладелец завода, в основном давал деньги на разработку машины, искал спонсоров. По данным «Коммерсанта», доля в команде обошлась Чеглакову в $12 млн. В СМИ писали, что он погасил долги на $210 млн, а ее ежегодный бюджет достигал $60 млн. Сам бизнесмен суммы не подтверждал: «И это не только мои вложения, я, к сожалению, не настолько состоятелен», – объяснял он. Действительно, среди спонсоров команды значились малайзийская Qnet, букмекерская компания «Лига ставок» и медиахолдинг РБК.
Где теперь: генеральный директор и мажоритарный владелец IT-компании «Мой офис» (разработчик условного русского ответа Microsoft Office), владелец UFS («Универсальная финансовая система») – разработчик решений для продажи железнодорожных и авиабилетов, крупный подрядчик «РЖД».
Что говорил про «Ф-1»: «Мы могли бы войти в «Формулу-1» чуть иначе, потратив меньше денег. Сегодня бы я сделал все более рачительно, скажем так. Но когда ты вступаешь туда, то есть некоторая логика шагов, каждый тянет за собой последующие.
Предполагаю, что при стечении некоторых факторов я что-то мог бы поделать в этой зоне еще раз. Например, сейчас появились довольно любопытные электрические серии. Но сейчас очень важно что-то делать в нашей стране», – рассказывал Чеглаков в интервью «Чемпионату».