Один напарник уничтожил другого из-за разницы в подходах.
Давно в «Ф-1» карьера звездного гонщика не падала так же быстро, как потух победитель 8 Гран-при Даниэль Риккардо в 2022-м. Недавно один из быстрейших пилотов планеты, мастер обгонов и теневой претендент на титул, державший уровень Ферстаппена – а на середине прошлого года «Макларен» выкупил его дорогущий контракт (от 10 до 17 млн долларов в зависимости от инсайдера), а сам №3 с выгоранием остановился на роли резервиста в «Ред Булл». Кажется, это билет на станцию «конец карьеры»: хоть Дэну только 33, но он и сам не вел переговоров с середняками или аутсайдерами, а сильные команды после такого года его не позовут.
Почему же «Макларен» прервал сотрудничество? Дело в этой статистике против напарника Ландо Норриса – молодой англичанин просто разгромил Риккардо за первую половину совместного сезона:
В чем же дело? Дэн все объяснил трудностями с адаптацией – «Макларен» построил трудную машину, австралийцу не удалось с ней подружиться:
«[Обычно] ты подъезжаешь к повороту, а мысленно уже на выходе из него. Но часто я думал: «я в зоне торможения», «теперь я поворачиваю», «сейчас я нажимаю на газ». Как будто проезжаю поворот в пять этапов, хотя нужно в один. Иногда я пытался довериться себе и не усложнять, и думал на апексе: «Что за #####? Почему я здесь? Почему у меня такая траектория?»
Почему же тогда Ландо выступил в разы лучше? У Риккардо есть пара мыслей и на этот счет:
«Смотрю онборды Ландо и порой думаю: «Окей, я вижу, что он делает, но сам так не могу. Парень хорош. Если я скажу обратное, значит, не умею проигрывать.
Второе – счастье в неведении. Он пилотировал только эту машину. Конечно, «Макларены» были разные. Но он не выступал за другую команду. Уверен, Ландо привык к каким-то элементам болида».
Кстати, у Норриса похожие претензии к MCL36, как и у Риккардо – техника действительно получилась крайне непростой:
«В управлении эта машина – не легкая. Точнее, лучше сказать «не простая». Нужно вгрызаться и разбираться с ее техниками и характеристиками. В начале мой пилотажный стиль с прошлого года оказался ровно обратным тому, что оказался нужен. Так что даже несмотря на то, что это был «Макларен» и мы страдали от тех же старых ограничений, метод управления оказался совсем другим. Пришлось изучать все заново.
Я говорю с командой, и мои комментарии оказываются ровно такими же, как и у Риккардо. Ожидаешь, что машина будет поворачивать так, и действуешь определенным образом. Но получается не всегда: порой ты тормозишь менее жестко, и болид поворачивает больше, находится больше сцепления, в других случаях ты тормозишь жестче, и машина работает так же, но иногда все очень запутанно. В одном повороте надо пилотировать так, в следующем – иначе. Ты в каждом повороте меняешь стиль пилотажа.
На одном круге ты думаешь, что понял, как управлять, а на следующем действуешь точно так же, и машина по какой-то причине реагирует иначе. Кажется, что ты так же ударил по тормозам, поворачиваешь одинаково, а в итоге промахиваешься мимо апекса на три метра.
В каждом отдельном повороте нужно заново изучать машину. Не бывает того, что ты приезжаешь на трек и знаешь, как примерно его нужно проезжать. Нет, на каждом треке к каждому повороту подбираешь разный подход. Вот что делает задачу такой сложной: ты не управляешь машиной на треке, а ведешь машину по поворотам. И это не слишком здорово».
Так что же пошло не так? Почему у одного гонщика получилось, а у другого – нет? Кажется, дело именно в подходе «личной адаптации против ожидания «щелчка», помощи команды или хорошей машины» – экзистенциальной темы любого парня в «Ф-1».
Поход Риккардо
Когда расставание Дэна с «Маклареном» официально подтвердили, №3 начал честно высказываться о наболевшем. Причем к концу сезона вместе с уменьшением количества вариантов продолжения карьеры уровень откровенности увеличивался – и вылезали некоторые фразы, которые прямо намекали на точку зрения Риккардо на его неудачу.
«Конечно, я понимаю, что неидеален – у меня есть недостатки. К сожалению, эта машина их обнажила. Такой опыт учит скромности: мне есть над чем работать. В то же время существует и уверенность: дайте мне машину, с которой можно побеждать, и я ### ### выиграю!
Не сказать, что я не хочу работать над недостатками. Но я не могу слишком много с этим возиться. Скорее подход такой: оказаться в болиде, в котором я смогу проявить свой талант – тогда я найду способ.
В то же время у меня есть некоторые – ненавижу это слово, но придется его использовать, потому что не могу сформулировать лучше – ожидания от машины «Формулы-1»: ее способности и потенциал. У Ландо тоже они есть, он смотрит онборды и говорит: «Жаль, что мы так не можем, задняя часть ведет себя не так, как я хочу». Тем не менее, он не пилотировал другие машины.
Мы постоянно что-то предпринимали. Во время уик-энда мы узнавали новое, это было шагом вперед. Но затем оказывалось, что необходимо сделать еще один следующий шаг, или появлялась новая информация. То есть мы добивались прогресса, но возникали новые препятствия. Фактически каждый этап были непредвиденные сложности. Я думал: окей, машина настроена хорошо, такой стиль пилотажа начинает ей подходить. Но затем оказывалось, что это просто старое хомячье колесо.
Когда ты полностью вкладываешь душу во что-то, а это не работает – становится очень печально. Это пробирает тебя полностью. На брифингах Ландо говорил: «На этом отрезке я почувствовал, что болид заработал», а я такой… У меня никогда не было подобного. Порой я просто думал: что-то не так. Это не нормально.
Проблемы прошлого года сильно на меня повлияли. Я перестал быть собой. Я отказывался от ужинов с друзьями. Меня приходилось уговаривать – я позволил проблемам завладеть собою. В прошлом году я даже обратился к психологу.
И я определенно оптимист. И стакан определенно всегда наполовину полон. Я постоянно подстегиваю себя и такой: «Нет, мы все выясним, это ж гоночная машина, я разберусь» – но с каждым разом это только тащит все сильнее. Я не хочу быть наивным, понимаете? Это что-то забирает у меня.
Чем больше ты чешешь голову, уверен, у каждого в такой ситуации упала бы уверенность в себе. Кончаются варианты. Мы старались поддержать мораль, но нельзя отрицать, это ударяет по людям. Я не единственный, кто так себя чувствует: чем больше работаю — тем больше теряюсь. Если я сделаю перерыв, то смогу вернуться в лучшей форме».
Но лучше всего самоощущения от подхода Дэна показывают запросы, выставленные «Хаасу»: даже после такого сезона, без машины с выкупленным контактом Дэн хотел 10 миллионов!
Хотя до этого он просто ждал помощи от «Макларена» и раз за разом отказывался от попыток разобраться:
«Беспокойство было с обеих сторон. Я не хотел приезжать 14-м или 15-м – я сохранял веру, что что-то щелкнет. Но этого не случилось к середине сезона.
Оглядываюсь на самую первую гонку в «Макларене» – тогда я победил Ландо в квалификации в Бахрейне, хотя еще не до конца разобрался в машине. И мне интересно: а не потерялись ли мы где-то по дороге? Может, я старался слишком сильно? Может, ушел от сильных сторон в попытке адаптироваться?
После летнего перерыва мы попытались все разложить и такие: «окей, может, мы пытались обработать слишком много информации. Может, мы слишком переусложнили все там, где я пилотирую сознательно, в пику подсознательному стилю».
Я думаю в повороте в то время, когда должен его просто проезжать. Так мы выяснили это, и, думаю, спрогрессировали, особенно во второй половине сезона. Понимаете, если я знаю, что мы конкретное сделали не так, то затем, думаю, мы бы нашли путь это обойти. Потому я не могу критиковать подход. Но, думаю, в конце концов на обоих сторонах появилось чувство, когда надо поднять руки и сказать: «Ну вот, мы перебробовали все и не вышло».
Раньше я пилотировал больше на рефлексах, полагался на инстинкты. Гонки перестали быть естественными для меня. Никого не виню, но мы слишком застряли на проблемах со стилем пилотажа, с настройками. И оказались в тупике. Далеко не факт, что без анализа я бы выступал лучше Ландо. Команда пыталась понять, что случилось и как все исправить. Было что-то фундаментальное в этой машине, чего я не понял».
Подход Норриса
Ландо реже высказывался в прессе на тему трудностей в сезоне – в основном его большие интервью выглядели как бы «ответом» на подробные откровения Риккардо, словно пресса просто обращалась к нему за комментарием «другой стороны». Только после финала сезона №4 рассказал о трудностях и нюансах MCL36 подробнее – и детальнее раскрыл там свой подход.
«В начале года машина больше подходила ему (Риккардо), чем мне. Мне она вообще не подходила. Это работа пилота – приспосабливаться и выжимать из болида все возможное.
С точки зрения данных и всего остального Даниэль видит все то же, что и я. Я стараюсь помогать ему даже больше чем обычно (помогаю напарникам). Просто потому что это нужно команде. Никаких психологических приемов и трюков, все совсем наоборот.
В один уик-энд у нас машина с недостаточной поворачиваемостью, в другой – с избыточной, а результат примерно тот же. Так что нельзя сказать, что болид одинаковый, и я управляю им лучше.
Болид может классно себя проявлять, ты отыгрываешь две десятые, а на следующем же круге теряешь две с половиной. Такая машина, и так приходится ей управлять. Буквально на лезвии ножа: когда ты удерживаешься на нем, то можешь быть конкурентоспособным. Но как только немного сдивгаешься в любую сторону – она становится неуправляемой. А скатиться на одну из сторон лезвия было слишком просто – ощущалось так, словно невозможно было одинаково проехать тот же поворот два круга подряд. Сперва это меня крайне запутало. И когда мы обсуждали ситуацию с инженерами, мои комментарии полностью совпадали со словам Даниэля.
Может, мне легче жить на грани, лучше развиты инстинкты по нахождению этого лимита или проще пилотировать такую машину, даже если она не на острие ножа. Может, мне удобнее управлять такими болидами. Я не знаю ответа, но разница в чем-то есть.
На каждом этапе приходится адаптироваться заново, менять стиль пилотажа. Полагаю, это я и должен делать – либо искать занятие полегче. Что есть, то есть, надо адаптироваться. Поэтому я считаю, что приспосабливаюсь к машине, которая не дает того, чего мне хочется. В этом смысле я прибавил за последние сезоны.
Конечно, да, многое и должно быть инстинктивным. Когда я торможу любимым способом или делаю другие вещи, так просто чаще выходит эффективнее. Я бы хотел поездить на другой машине – не «Макларене» – просто чтобы понять «о, так вот какая может быть разница». Но между 2022-м и 2021-м и так уже были огромные различия».
Команда смогла опереться на подход Норриса – и перестроить машину для 2023-го
У «Макларена» оказался сложный болид с узким полем доработок: все-таки команду сдерживал потолок расходов, ограничение на количество сессий в устаревшей аэротрубе и отставший симулятор – новые поступят в ее распоряжение только в 2024-м, потому поменять что угодно было нельзя.
Также «Макларену» достался звездный пилот с большой зарплатой, вроде бы готовый перестраиваться, но постоянно повторяющий «бывали машины и получше», «что-то тут не так», «мы слишком много анализируем».
А еще у «Макларена» был гонщик с примерно такими же отзывами, поставивший все на адаптацию и действительно тащивший.
Идеальный естественный эксперимент на тему «кто же полезнее для команды и машины» – готовая проверка мифа о том, что в современной «Формуле-1» болид намного важнее гонщика, самовоз вытащит кого угодно, а неудачной машине не поможет даже Хэмилтон.
Результаты и итоговые интервью доказывают: все же вклад пилота по-прежнему фундаментален, и как раз от него часто зависит грань между попаданиями в топ-5 и битвой с аутсайдерами. Для одного трудности оказались нерешаемыми, а другой научился подбирать подход к каждому виражу каждого круга.
«Я делюсь с командой мыслями и сообщаю, что, на мой взгляд, поможет ускориться. Иногда это слегка отличается от мнения Даниэля, но в целом наши взгляды совпадают. Безусловно, я стал высказываться больше» – говорил Ландо в середине сезона.
И «Макларен» в итоге даже так уверился отзывах Норриса, что взял на роль его напарника новичка Оскара Пиастри, а машину для 2023-го основал именно на пожеланиях №4. Причем речь даже не о конкретных характеристиках болида в смысле управляемости, уровне сцепления, балансе или развесовке, а именно фундаментальный вектор конструирования и развития.
«Определенно был немного больший толчок с моей стороны после прошлого года, – признался Норрис на презентации MCL60. – Чтобы мы не пытались просто построить быстрейшую машину. Верю, чтобы мы приступили наконец с более весомым шагам, нужно сперва изменить некоторые фундаментальные вещи.
С некоторыми мы всей командой боролись последние 3-4 года – все время, пока я был в «Макларене». Теперь нужно разблокироваться и внести изменения в машину.
И к этому я подталкивал достаточно активно в прошлом сезоне – ведь все эти маленькие вещи продолжали появляться на все новых и новых болидах, причем всегда одинаковые. И постоянно мы не могли их понять или достаточно поменять. Наша машина должна быть не просто быстрой на бумаге или что-то в этом роде, но еще она должна в целом проще управляться – это откроет возможности к другой балансировке и прочим таким вещам.
Так что да, лично я именно на этом и настаивал. Не обязательно сделать что-то под именно меня, но чтобы она получила инструментарий по реакциям на жалобы и от меня, и от Даниэля. С 2019-го это была примерно одинаковая история. Мы попытались это убрать из нынешней машины».
Новый шеф гоночного «Макларена» Андреа Стелла подтвердил смену философии:
«Взяв прошлогодние выступления за ориентир, мы смогли определить области для возможных улучшений. Хорошая новость: нам удалось разобраться с большей частью слабых мест. Не стану вдаваться в детали, но преимущественно речь об аэродинамическом обвесе. Однако не факт, что это принесет быстрые плоды – именно поэтому мы связываем большие надежды с новинками начала сезона. Для меня станет сюрпризом, если мы хорошо поедем с самого старта».
Конечно, машина все еще крайне важна в «Ф-1» – и ответственность за ее качество действительно лежит на команде. Однако гонщик все же важнее – только он может все-таки спасти сезон с трудной машиной или отправиться в аутсайдеры.